Аида Злотникова: «Я в свои 76 лет очень преуспеваю в своей старости»

Очерки для сборника «Имена и времена»

Её сердца хватает на две страны…

Идка…  Аида Соломоновна Злотникова. Она проработала в «Вечернем Челябинске» девять лет, потом одиннадцать лет в «Молодом учителе» - многотиражной газете челябинского педагогического института. И так много наследила в наших душах, что представить челябинскую журналистику социалистических лет без неё мне сложно. Чем бы она ни занималась, какую бы тему ни вела: строительные отряды, пионерская страничка «Искорка», и «Студгородок», «Архитектурные премьеры», городские педагогические советы… - вокруг начинала кипеть-бурлить жизнь, радость и любовь. В редакцию она приходила не одна, её обязательно кто-нибудь сопровождал – юнкоры в пионерских галстуках и их вожатые, студкоры с тубусами в руках, молодые поэты, парни в стройотрядовских спецовках, заслуженные учителя… Однажды тишь нашего отдела писем, куда её приняли на полставки (большее штатная смета не позволила) нарушил импозантный мужчина в шляпе, он требовал разыскать немедля Аиду Соломоновну. Но, увы, её не оказалось в редакции. В отчаянии он попросил лист бумаги и ручку: «Я напишу ей письмо». Оставил листок на столе и ушёл, галантно приложив шляпу к груди. «Нет, вы посмотрите, что он написал», - хохотала после Идка. На листке очень похоже (прямо автопортрет) был нарисован приходивший в редакцию человек, стоящий на коленях с той же шляпой, прижатой к груди и с низко опущенной головой, и подпись: «Простите, что мы вчера с вами не встретились. Больше такого не случится». «Кто это, Ида?» – заинтересовались мы. «Да главный архитектор города Пётр Павлович Даниленко. Вчера я пришла к нему на интервью в назначенное время, а он срочно куда-то уехал по делам. Я оставила записку, что сильно огорчена. И вот ответ».

Наша Идка живёт в Израиле в городе Реховоте больше двадцати лет. Очень скучает по снегу и морозам. Но как говорит мон ами Лидия Старикова, «её сердца хватает на две страны». Ида довольно-таки часто бывает в России: в родном Челябинске, в Москве, в местах, связанных с именем Марины Цветаевой,  которой навсегда отдала своё сердце после того, как в 1976 году прочитала журнал «Новый мир» с впервые опубликованной «Повестью о Сонечке». Потом первый редактор «Вечёрки» Михаил Аношкин дал ей на одну ночь чешскую книгу писем, переписку Цветаевой и Тесковой. Она её за ночь переписала. С Идкой случился духовный переворот, и она с Цветаевыми больше не расставалась..

Она удивительный, увлекающийся человек, романтичная натура, большой журналист, талантливый жизнелюбием и любовью.

А дальше рассказ о ней – в её письмах, публикациях в интернет-изданиях в России и Израиле.

Письмо о себе

Люсенька! Чтобы написать  о себе, я хочу   воспользоваться словами Александра Сергеевича Пушкина: «читая жизнь мою, я трепещу и проклинаю, и горько  жалуюсь, и горько слёзы лью, но строк печальных не смываю….»

Трудности закаляют, горькие минуты воспитывают и научают….

С шестнадцати с половиной лет я в газете. Мы закончили десятый класс, и моя учительница Галина Николаевна Режабек (в замужестве Щербакова) привела меня за руку в газету « Комсомолец»,   редактором которой был Иван Сергеевич Родькин. Через много лет, когда Галина Николаевна умерла, а я уже жила в Израиле, я написала очерк  «И мне это тоже не снилось». Она стала знаменитой московской писательницей и автором сценария фильма «Вам и не снилось». Этот очерк был опубликован в журнале «Русское литературное эхо», в литературно-художественном альманахе « Римон» (в переводе с иврита «Гранат»), вышло уже десять номеров, которые я и издаю.

А в газете «Комсомолец» я работала вместе с Аркашей Борченко, Толей Гилёвым, Сашей Щербаковым, Наташей Бетевой, Адольфом Шушариным, Виктором Никифорровым, Леней Вяловым и одновременно училась в Челябинском государственном педагогическом институте. Печаталась в «Комсомольце», и даже в Южноуральском книжном издательстве вышла книжка « Кто не работает, тот не ест», и у меня в этой книжке был напечатан очерк «Поводырь теряет путь».

А потом в моей жизни был город Ростов – на - Дону, я уехала туда к Галине Николаевне, перевелась в Ростовский государственный университет на факультет журналистики и стала работать в тамошней газете «Комсомолец». Потом  работала в газетах республики Кабардино-Балкария: в Нальчике, Прохладном, Майском.

Вышла замуж за поэта Юрия Крутова. В 1966 году родила дочь Ульяну. В 1970 году вернулась в Челябинск. Сначала работала снова в газете « Комсомолец», выпускала приложение «Комсомолец» на студенческой стройке», редактором был Леня Доброхотов. Потом  пришла в «Вечёрку» привёл меня к Аношкину   Аркаша Борченко.

 Меня взяли на полставки  литсотрудником в отдел писем. Помнишь, когда мне дали однокомнатную квартиру на Энгельса, ты взяла кредит, и  мы с тобой купили мне мебель (я этого не забуду никогда).

В 1979 году меня Аношкин уволил (помнишь?), и я перешла в «Молодой учитель», многотиражку педагогического института.  Помогли Лия Абрамовна Вайнштейн  и Игорь Николаевич Табашников.

Всё сложилось - и время, и место, и удача, и судьба. О «Молодом учителе» я написала в новелле «Шеф» в моей книжке «И с просьбой о любви» (Люсенька, я постараюсь тебе «Шефа» переслать).

Феномен « Молодого учителя», как я сейчас понимаю, был в том, что все друг друга в редакции ЛЮБИЛИ  и были единомышленниками.  Нам было вместе очень хорошо. Спасибо за это Игорю Николаевичу Табашникову. Светлая память ему.

В 1990 году я уехала в Израиль. Всё  у меня сложилось хорошо. Достойно. И я в свои 76 лет очень преуспеваю в своей старости.

Руководила культурным центром новых репатриантов в Реховоте. Выпустила три книги, корреспондент радио РЭКа  на русском языке, выпускаю литературно-художественный альманах «Римон», печатаюсь в  журнале «Русское литературное эхо», член редколлегии журнала.  Член русскоязычных писателей Израиля, член Союза журналистов Израиля. Ну что ещё надо. Устраиваю экскурсии по всему Израилю и даже за рубеж.

Письмо второе. Шеф

Люська! Вот та новелла, которую я написала о нашем « Молодом учителе» и Игоре Николаевиче Табашникове. Их нельзя отделить друг от друга, как и меня от них. Ты ж понимаешь.

Я его так никогда не называла. Только на « вы» и только по имени отчеству. Но они – наши студкоры - окрестили, что бы не случилось: я – Аида, он – Шеф. Он был у них на филологическом факультете ещё и доцентом и читал «русскую литературу».

Вместе мы делали студенческую газету, и многие в городе задавались вопросом « В чём феномен «Молодого учителя»?

Я никогда об этом не думала.

Редакция была   семьёй – страдания, слёзы и любовь, и смех, и выкрутасы, и выяснения отношений. До ночи не уходили, когда выпускался номер газеты. Самовар кипел всегда, а в нём  не только чай, но и «клюквенка»,  настоянная на водке, и  пироги с капустой в размер письменного стола.

Гениальная Танька Петухова – художница. Её рисунки украшали газету, и однажды  нас вызвали « на ковёр»  в партком. В конце одной из иллюстраций было написано « ам энд», по- английски. А у проректора, - доброго и хорошего Александра Филипповича – фамилия была  Аменд.

Таня и Рая Нос, Нина Малькова, Лена Корнильцева, Галя Абакумова  и Серёжа Абакумов, Лена Мокшанцева, Надя Каримова, Валя Чернышова, Инна Макурина, Лена Бычкова, Ира Цыбульская, Алла Цыбульская, Таня Фасхеева, Оля Полянская, Вадик Гусев - я, конечно, забыла назвать огромное  количество имён и фамилий всех студентов, которые пришли в «Молодой учитель» в разные годы и как-то связали потом свою жизнь с газетой.  Время это забыть невозможно.

Студкоры оканчивали институт и уезжали по  распределению в деревенские школы. В редакцию приходили новые. Наши мальчики и девочки  выходили замуж, рожали детей.

 Каждую неделю выходил очередной номер этой родной газеты, и никто не мог догадаться, в чём её феномен?  Да и не гадали. Просто   вместе нам было хорошо.

- Ида, -  сказала мне сестра, позвонив в этот вечер,- только что по израильскому телевидению в новостях из Москвы, сообщили, что в автомобильной катастрофе...

- Не продолжай, - крикнула я. И тут же набрала московский номер.

- Это правда, - ответила мне Катя, его дочь. Я знала, что вы позвоните.

 Лететь  в Москву я не могла, меня только что взяли на работу в газету «Время», и я звонила  ему накануне и сообщала, что наша газета перепечатывает материалы из его «Вечернего клуба», он смеялся: «Как насчёт гонорара?».

Я не знала что делать. Вдруг достала его книжку: «Газета делается по модели» - методическое  пособие по технике оформления газеты, изданную Московским университетом. «Шеф» защитил диссертацию по дизайну газеты, и я старалась рисовать макеты именно так, как учил он.

Потом мне в руки попалась газета, посвящённая 30-летию «Молодого учителя».  Я летала к нему в Москву, чтобы сделать этот «номер – конфетку». Там на первой полосе он специально  нарисовал  «окошко» и написал: «В день рождения газеты оставьте памятную подпись и автограф». Мне  пообещал – обязательно встретимся и выпустим ещё много-много номеров. И слово сдержал – мне пришлось выпускать городскую газету для учителей « Большая перемена», снова полетела к нему делать макеты.

А в Шереметьево, когда я уезжала в Израиль, мы (как будто бы я не навсегда покидала страну, где прожила больше 40 лет) пили шампанское, произносили тосты и веселились. Я зарыдала…

- Матушка вы моя, вы обязательно года через три, придумаете  какую-нибудь репатриантскую экспедицию из Израиля в Россию, я же вас знаю...

… Я села писать ему письмо: «Игорь Николаевич, Вам покажется это очень странным, но в те последние дни августа (И.Н. Табашников погиб в автокатастрофе 31 августа 1993 года – ред.), я постоянно думала о Вас. Мне хотелось позвать Вас в Израиль, в нашу редакцию, чтобы Вы показали, как надо делать газету. От Вашего «Вечернего клуба» я была без ума. Конечно, здесь всё не так, как было у нас, но здесь этого и не может быть. «МУ» был единственным и необыкновенным местом и для Вас, и для меня, и для многих- многих наших студкоров .

- Вы помните? – спрашивала я и рассказывала, как в  конце 70-х я ждала его прихода в редакцию. Для этого мне надо было красиво и дипломатично убрать прежнего редактора  – старого сталиниста.

А «шеф», когда пришёл, отдал указание сделать ремонт и укатил в командировку. Что делала я?  Доставала линолеум и обои и через два дня  наша редакция сияла и светилась. Выпускался очередной номер с обязательным сенсационным материалом, кипел самовар, «крутили» Высоцкого на катушечном магнитофоне…

Я иногда злилась, что не успею в типографию, верстальщики орали на меня, слишком хороши и сложны были макеты, на них надо было тратить много времени. А кому охота перерабатывать.

Нина Малькова и Лена Корнильцева перепечатывали -  с магнитофона на машинку песни Высоцкого, и мы получили от Игоря Николаевича в подарок два тома самиздатовского Высоцкого –  под названием «Одна восьмая». Шеф написал предисловие к двухтомнику, я привезла эти книги в Израиль.

Номер,  посвященный 25-летию «МУ». Это не газета - это  история  редакции в фотографиях. С чёрным котом в рамочке, который висел на стенке, с коровами на полочке.

Тысячный номер, портреты первых ответственных секретарей газеты А.Кишкина и В.Катаева, Б. Москвичёва и Л. Ворониной, основателя школы фотожурналистов газеты Ю.Теуша, «старожила» редакции В.Швеммера, фотокорреспондента Л.Бородулиной.

Встреча в «Молодом учителе» с  поэтом Робертом Рождественским.

Лучший художник карикатурист газеты Т. Петухова, Дед Мороз (И.Морозов)  и Снегурочка (Л. Морозова)… Множество фотоснимков.

«Жизнь редакции, -  писали Вы  в том особом номере, -  далеко не ограничивается написанием заметок, выпуском и обсуждением газетных материалов. По существу редакция представляет собой своеобразный клуб студентов, деловая основа которых подкрепляется разнообразными внутриредакционными традициями: это и совместные посещения театральных спектаклей, выставок, и поездки на сборы в спортивный лагерь «Чайка», и праздники посвящения в студенческие корреспонденты, и, конечно, редакционные  «пятницы», на которых происходят встречи с интересными людьми, творческими коллективами.

Что может маленькая двухстраничная газета, выходящая один раз в неделю? Быть летописцем быстротекущей жизни института. Её страницы хранят память о студентах-целинниках 50-х годов, о первом артековском десанте 60-х, о педотрядовском движении 70-х и о строительных отрядах 80-х».

«Помните, как мы улетели на Сахалин? В студенческий строительный отряд  нашего пединститута?» – снова спрашивала я шефа.

… Лена Корнильцева и Лена Бычкова кричали: «Неужели это вы!?» - и дотрагивались до нас рукой.  Не верили. Сколько мы тогда проехали  - Южно-Сахалинск, Холмск, Чехов, Шахтёрск, Углегорск… Дорога через перевалы и лихой шоферюга, казалось, обязательно перевернёмся. Лопухи необыкновенных размеров и океан. С одной стороны – Татарский пролив, с другой – Охотское море. В Холмске нам подали на обед  красную икру и компот. Икру мы ели ложками.

На тридцатилетие «Молодого учителя» Вы приехали, как гость из Москвы. «Мой век – пять лет, - сказали Вы мне тогда. Сколько лет вы отработали в Москве? Я считала, что Вы нас просто предали. Как это  взять и уйти из редакции, и ещё уехать. А ведь  жизнь  в Москве для Вас была эмиграцией, я  только  сейчас это поняла.

… Фотографии, блокноты, макеты, строкомер. Всё это теперь история. По Вашим книжкам будут учиться студенты. Обязательно учредят премию Вашего имени и, может быть, откроют музей, потому что осталось главное дело Вашей жизни – газета.

Но вас не будет».

… Через три года после его смерти я приехала в Москву и пришла на кладбище, где он похоронен. Зажгла свечу памяти,  прочитала молитву. И вдруг Нина Петровна, его мама, спрашивает: «Ну скажите мне правду, у вас с ним была любовь?»

«…Игорь Николаевич, я так и не  смогла ей объяснить, не нашла слов, что наш «Молодой учитель»  был больше, чем любовь. И я благодарю Бога за то, что мы все вместе были когда-то в этой газете... И любили её, какой-то особой любовью, у которой до сих пор нет названия.

Прощайте».

Аида Злотникова,

ответственный секретарь «Молодого учителя» с 1979 по 1990 год

Израиль, 2008 год

Как Израиль полюбил Марину Цветаеву

Двадцать два года назад я приехала в Израиль. Уезжала со словами «жизнь закончилась», совершенно не представляя, чем буду заниматься в этой маленькой стране, куда в 90-е годы хлынул поток репатриантов из России. Но, видимо, так устроена жизнь, что в ней есть всегда маленькое место для большого чуда. Именно оно нашло меня в Израиле. И было связано с именем поэта Марины Цветаевой.

Я в стране полгода, безработная, только окончила в Израильской школе журналистов курсы повышения квалификации. И вот, слушая израильское радио на русском языке, я рискнула туда позвонить и, представившись, объяснила, что в Челябинске, откуда я приехала, занималась изучением и популяризацией творчества поэта Марины Цветаевой, устраивала Цветаевские чтения и провела городской вечер, посвященный 90-летию со дня рождения поэта. А в Израиле написала новый материал, так как 31 августа 1991 года исполняется 50 лет со дня смерти поэта. В ответ услышала: «Приезжайте, будем готовить передачу». Так впервые в Израиле на русскоязычном радио прозвучал реквием Марине Цветаевой.

После я работала руководителем культурного центра для новых репатриантов в городе Реховоте, и каждый год стала устраивать цветаевские чтения. Теперь могу утверждать, что явление это уникальное и не только по разнообразию тем и участников, но и потому, что культура, на которой была воспитана русско-еврейская интеллигенция, несмотря на сложный процесс вживания в израильское общество, умереть не может.

Сегодня имя поэта Марины Цветаевой вошло в израильскую культуру. За минувшее двадцатилетие Марину Цветаеву стали переводить на иврит и издавать в израильских книжных издательствах солидными тиражами. Мне же каждый раз, когда приближается очередная дата, связанная с жизнью и творчеством Марины Цветаевой и её семьи, хочется отыскать что-то ещё недосказанное, неоткрытое, неповторимое. И вот я узнаю: впервые в Израиле переведена цветаевская проза – «Повесть о Сонечке» и эпистолярное наследие – «Дыхание лирики», переписка Цветаевой, Рильке и Пастернака…

Сайт mecenat- and-world.ru

Письмо третье. Не забудь!

Люсенька! Люсенька! Если что-нибудь появится в книге обо мне, не забудь написать, что я всех вас, своих друзей, коллег, знакомых, очень люблю. А ещё обязательно напиши, что моя дочь Ульяна - учительница иврита в израильской школе, автор детских книг на иврите. Я бабушка трёх внуков. Старший Пеэр закончил службу в Армии Обороны Израиля, учится в Тель-авивском университете. Внучка Авиталь тоже закончила службу в Армии, внук Лиор учится в восьмом классе. А ещё напиши мне, когда будет праздник – 50-летие «Вечёрки» или презентация книги о журналистах. Я может, прилечу. Я ведь такая баба…

Людмила ВИШНЯ

Аида Соломоновна ЗЛОТНИКОВА (р. 28 января 1942 года в Челябинске), журналист, писатель, цветаевед. Окончила школу №63. Поступила в Челябинский педагогический институт. Во время учёбы сотрудничала с областной молодёжной газетой «Комсомолец». После перевелась в госуниверситет в Ростове-на Дону на факультет журналистики, после окончания которого, работала в газетах Кабардино-Балкарии. В 1970 году вновь в Челябинске в газете «Комсомолец», но вскоре была принята литсотрудником в «Вечерний Челябинск». В 1979 году перешла на работу ответственным секретарём в многотиражную газету Челябинского педагогического института «Молодой учитель». При редакции газеты действовал мощный коллектив студкоров, которые не порывали связи с журналистикой и после окончания ВУЗа. «МУ» стал кузницей талантливых журналистских кадров, а сама газета  - одним  из самых интересных вузовских изданий. Газету знали и любили не только в городе Челябинске, но и далеко за его пределами. В ней присутствовали не только живые насущные материалы, но и оригинальная их подача, нестандартный дизайн. В этом была заслуга творческого тандема – редактора газеты Игоря Табашникова и ответственного секретаря Аиды Злотниковой. В 1990 году А.Злотникова уехала в Израиль, к чему вынудили семейные обстоятельства – единственная дочь Ульяна эмигрировала за рубеж. Но и там Ида не потеряла себя как журналист, пропагандист русской культуры и особенно литературы, как редчайший знаток поэзии и прозы Поэта, именно так с большой буквы называла себя  Марина Цветаева. А.С. Злотникова – признанный автор и литературовед.