Я не могу молчать, когда умирает моя газета

Эти строки никем не продиктованы. Это крик моей, отдельно взятой души.

Я не могу молчать, когда умирает моя газета. И такое впечатление, что никто этого не замечает. В том числе и наши подписчики, наши читатели.

Люди звонят, просят о чем-то написать, требуют во что-то вмешаться, подсказывают, советуют, поправляют, возмущаются. Так, как будто у нас — все нормально.

Все, как прежде. Как прежде, упруги наши мышцы, крепки наши нервы, светлы наши мозги.

Мне-то что… Мои дни, как говорится, сочтены. Но газета… Главная газета Южного Урала… Когда я начинал работать, «Челябинский рабочий» казался мне бессмертным. А теперь…

Вы скажете: все мы смертны. И газеты — тоже. Конечно. Но когда человек болеет, о нем беспокоятся. Если болеет Главный человек — тем более. А здесь… Главная газета на глазах у всех слабеет. И никто — ничего.

Тяжело, почти невозможно взять и предъявить миру заслуги газеты. Да, есть тонны подшивок, но они — безмолвны.

День за днем на протяжении 108 лет «Челябинский рабочий» запечатлевал события нашей области. И что? Что он сделал на Южном Урале? Что изменил в нем? Как был полезен? Ответить на эти вопросы невозможно. Невозможно ответить не потому, что нечего сказать, а наоборот, всего не высказать.

Немыслимо все собрать и — отчитаться. То, что было, ушло, забылось, заслонилось новыми событиями. Чтобы воскресить историю, надо вернуться к подшивкам. А листать подшивки — труд долгий, утомительный.

Можно только прикинуть, сколько, например, тех, кому «Челябинский рабочий» помог в обычных житейских вопросах. В лучшие годы, при тираже, допустим, в 300 тысяч экземпляров, за год набиралось примерно 100 миллионов газет. Если в каждой из них публиковалось одно письмо с просьбой о помощи, то всего их — 100 миллионов. Но газета выходила не один год и не одно десятилетие. Сколько же наберется благодарных читателей?

А ведь помощи просили не только отдельные южноуральцы, а целые коллективы. При этом помощь газетная была не только материальной, бытовой, но и духовной. Как ее взвесить и оценить? А сколько было тех, у кого трепетало сердце, когда они открывали номер со своим портретом?

Газета была полезна не только нашим «рядовым» читателям, но всем без исключения, в том числе руководителям всех рангов.

Вопреки всем слухам и домыслам, «Челябинский рабочий» все свои годы честно служил Южному Уралу, стремясь дать своим читателям объективную информацию, держать и удерживать взвешенную позицию, беречь свою профессиональную честь. Дай Бог, если найдется кто, который заменит нас в этом и во всех других смыслах.

Если все — товар, то какой товар газета «Челябинский рабочий»? Какой товар — история? Сколько она стоит? Какую цену ей дать? Какова ее ликвидность?

Вот оно, точное слово — ликвидность. Газету можно ликвидировать? Без всяких последствий?

Да, газеты приходят и уходят. Возникают и исчезают. Это — так. Но «Челябинский рабочий» — не просто одна из газет, она сама — факт нашей истории. Ее нельзя взять и вычеркнуть. Не получится. Если кто-то вошел в историю, его оттуда не вытолкать.

Нам звонят и с удивлением спрашивают: «А что, „Челябинского рабочего“ может не быть?»

Мы не знаем, кто должен дать ответ на этот вопрос, но вопрос стоит именно так: быть или не быть.

05.05.2016 

Постоянный адрес материала: http://mediazavod.ru/authors/mikhail-fonotov/ya-ne-mogu-molchat-kogda-umiraet-moya-gazeta/