Алексей Венедиктов: «Что происходит с оппозицией? Она развалилась»

Он рассказал об истории, журналистики, политике и жизни, сфотографировался с памятником студенту и остался доволен вопросами молодежной аудитории. Интерес к персоне был большой: обе встречи проходили в переполненных залах.

Право на провокацию

Организаторы V Всероссийского форума региональных СМИ поручили мне сопровождать Алексея Алексеевича. Первый день. Мы едем в машине на Дилетантские чтения, и я получаю уникальную возможность записать эксклюзивное интервью мэтра журналистики.

— В России есть демократия?

— В России есть демократия, но она недостаточна для развития.

— А где достаточна?

— Там, где есть конкурентная среда: в экономике, политике, идеологии. Любая конкуренция — это, собственно говоря, основа демократии. Где конкуренции больше, там и демократии больше, потому что людям есть из чего выбирать.

— И какая самая демократичная страна, на ваш взгляд?

— Я думаю, что… британцы. Британцы и шведы.

— У вас с Путиным такие сложные отношения!

— Самое главное, что они есть (смеется). Сложные, и это как раз абсолютно нормально! Президент уже трижды публично критиковал «Эхо Москвы». Но мы-то его критиковали намного больше. Надо быть готовым к тому, что если критикуешь президента, рано или поздно…

— …Тебя назовут врагом?

— Ну нет, он не назвал конкретно меня врагом. В 2001 году я его спросил: «…В вашей конструкции мы враги или предатели?». Он ответил, что в этой конструкции, конечно, враги.

— Как вы относитесь к Навальному?

— С любопытством. К Навальному, как и к любому публичному персонажу, отношусь с любопытством. Я его изучаю.

— А как вы относитесь к провокаторам?

— Я отношусь к ним с любопытством и их изучаю. Но напомню вам, что Европейский суд по правам человека признал право медиа на провокацию. Это судебное решение. Медиа… я, например, имею право в соответствии с судебным решением провоцировать и быть провокатором. Так что у этого слова для меня нет негативной коннотации.

— А что у нас с внепарламентской оппозицией происходит?

— Она развалилась. И потому, что оказалась слаба, и потому, что меняется ее база, и потому, что…

— …Нет лидера?

— Нет, он как раз есть. Лидер протеста существует. …И потому, что системная оппозиция перехватывает лозунги несистемной (борьба с коррупцией, пенсионная реформа). Последние выборы привели к тому, что представители оппозиции системной перехватывают в отдельных городах и даже губерниях власть у правящей партии, и это сужает базу несистемной оппозиции. Процесс довольно сложный. Вы говорите, «лидера нет»… У несистемной оппозиции не может быть одного лидера.

Навальный — не политический лидер. Он лидер протеста, с моей точки зрения. А протест всегда объединяет абсолютно разных, «противоположных» людей. Как только из зоны протеста надо выходить в зону конкретную, эти разные группы, поддерживающие протест, предлагают разные решения и электорально разваливаются. Это такая обычная классическая для учебника история. Ничего нового в этом нет.

— Чем интересуется ваш 17-летний? Кем хочет стать?

— Хочет стать летчиком гражданской авиации, изучает сайты училищ. Благодаря тому, что у отца есть возможность, он уже тренировался на настоящих симуляторах для пилотов «Аэрофлота». Ему чрезвычайно понравилось это дело, и я его всячески в этом поддерживаю. Может быть, все еще переменится, я не знаю. Но пока его выбор меня вполне устраивает. Он такой… мужской.

— Его тоже зовут Алексей… В вашей семье это константа?

— Ну, а как еще? Надеюсь, когда я скоро стану дедом, все продолжится.

— Не боитесь путаницы — два Алексея Алексеевича Венедиктова…

— Это хорошо! На днях я сказал ему, когда он позволял себе лишнее: «Ты понимаешь, что тебя полицейские задержат?..». «Папа, круто!» — ответил сын. — «Алексей Венедиктов получил 15 суток…" .

— У вас есть клоны в сетях? Как вы с ними боретесь?

-Е-е-есть! Никак не боремся. Просто я все время свои аккуанты сертифицирую у держателей платформ: в твиттере — галочка, в инстаграм — плюсик. Порой всякие гадости на клоновых страницах возникают, иногда приходится отвечать, объяснять, что это не я. Издержки. Как без них?

— А почему клетка? (Фирменный стиль Венедиктова — рубашки в клеточку. — Прим.авт.)

— Исторически сложилось. Наверное, чтобы не было полоски…

- Уже есть впечатления о Челябинске? У нас действительно так тяжело дышится?..

— Ну отличается воздух от московского. В худшую сторону. Поэтому слегка задыхаюсь.

— С этим можно что-то сделать?

— Конечно, можно. Надо определить причины. Если это связано с экологией, воздух надо очищать и очень сильно вкладываться: делать зеленые заборы, переходить на электрический транспорт, выкидывать из города машины, не соответствующие нормам. Давно доказано, что главная проблема — это автомобили, а не заводы.

— То есть жители правы в своем стремлении обозначить проблему?

— Да, но эта проблема имеет научное обоснование и научное решение. Не может быть все здорово по щелчку. Сейчас Москва переходит на электрический общественный транспорт. Очень много противников, но тем не менее дизельные автобусы заменяются элетробусами. Нужен открытый и понятный план, который должен быть обсужден с горожанами. Воздух — это вопрос муниципальный.

— Вы почему без телохранителей?

— А чего вы меня пугаете?.. Все, что касается вопросов моей безопасности, я не обсуждаю.

— А вообще вы бесстрашный человек?

— Я очень трусливый человек.

— Что будет с Россией, Алексей Алексеевич?

— Россия будет! Никуда она не денется. Пережили ордынское иго, переживем и это все.

Любимый царь президента

Итак, Дилетантские чтения. В большой аудитории главного корпуса ЮУрГУ нет свободных мест, . Начинает свое выступление Алексей Алексеевич с объяснения названия авторского цикла. Многие студенты слушают мэтра журналистики стоя.

— Три года назад для себя и для своих друзей я начал выпускать «Дилетант» — исторический журнал, который на самом деле о современности. …Мы сверстали номер про Екатерину II, и вдруг Владимир Владимирович, выступая в Крыму на открытии памятника Александру III, произносит речь, которая не имеет никакого отношения к истории. Я велел в экстренном порядке переделать номер, отправил всех в архивы, и выпуск мы посвятили Александру III. Журнал с его портретом на обложке отправили президенту. Позже мой товарищ — пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков — сказал: «Что ж ты, Леша, раньше-то его не издал?.."

Для Путина — история с мифологическим Александром III. Потому что настоящий — совсем не тот, которому ставят памятники. Главное ведь не то, что ты сделал, а к чему ты привел — последствия царствования. Мне кажется, нормальный российский гражданин может провести параллели.

…Знаю, что «начальник» был недоволен, мы ведь корректируем картину мира. Продолжаем наши дебаты пока заочно. Но надеюсь, что Путин мне все-таки даст интервью про Александра III. К слову, много лет назад, еще до крымской истории, до Майдана я у него спросил: «Какой ваш любимый император? Наверное, Петр I? «Почему? Вовсе даже не Петр I», — ответил Владимир Владимирович. — «А кто?». Он взял паузу… «Ты знаешь, наверное, Екатерина II. Понимаешь… кровищи меньше, а дела больше».

Приходится дискутировать с коллегами по поводу прозвища Александра III — Миротворец. На мой взгляд, он миротворец-разрушитель. Сам ничего не разрушил, при нем вообще был золотой век, и в этом Путин прав. Да, строились железные дороги, Транссибирская магистраль, расцветало искусство. Но царь к этому не имел никакого отношения! Его действительная заслуга — как любой мальчик, помешался на корабликах и построил российский флот на добровольческие деньги. Именно он, а не Петр I, сделал Россию морской державой.

Не существовало ни одного императора, да вообще ни одного политического деятеля, который хотел бы, чтобы России было плохо. Но мы понимаем, что некие действия имеют последствия. Вот сейчас кажется правильным, а на самом деле — не очень. Для того и история, чтобы понимать: подобное уже было. Великий Ключевский говорил: «История не учительница, она надзирательница. Она ничему не учит, но наказывает за незнание уроков». Это очень точная фраза, и я ее привел президенту. История гораздо интереснее, чем нам кажется на первый взгляд.

Путин

На следующий день в ЮУрГУ ажиотаж был не меньше. В переполненном зале учебного корпуса «Сигма» молодежь на полтора часа забыла о гаджетах, слушали, что называется, затаив дыхание. И в первый, и во второй день было задано немало интересных глубоких вопросов, что Алексей Алексеевич не преминул отметить. Злободневные темы, любопытные мысли, потрясающая эрудиция!

— Почему фигура президента стала предметом моих многочисленных исследований? А кого еще исследовать-то? На самом деле история давняя. Мы познакомились, когда он был маленьким бюрократом, а я был маленьким журналистом. Когда он случайно стал президентом, мне стало интересно понаблюдать, как полузнакомого мне человека деформирует власть. Могу сказать, что Путин 2000 года и 2018-го — это разные люди, на мой взгляд. Как говорят, подменили мальчика в европах… Мне кажется, что президент движется в сторону Александра III, и я ему об этом сказал. Мне кажется, что системные ошибки, которые я вижу в политике Александра III, он не видит и начинает их генерировать последние два-три года.

Журналистика

— Возникают новые профессии в журналистике. Упаковка и доставка становятся не менее важными, чем контент. Ты должен уметь упаковывать. Причем, упаковывать под потребителя, а не под то, что тебе кажется великим. Мы не носители правильных ответов, мы постановщики проблем. Журналисту все равно, какие факты. Он человек безответственный, собирает то, что есть. И все, что собрал, упаковав, должен отдать.

Образ врага

— Образ врага в медийном пространстве часто становится определяющим. Яркий образ врага обязателен, если перед вами задача — выработать позицию у определенной группы. Людей объединяет страх и ненависть гораздо лучше, чем общие задачи.

Монархия

— Что ближе России: монархия или демократия? Если речь про глубинную Россию, я думаю… все равно. Демократия заключается в том, что есть выбор: между двумя плюшками, сортами колбасы, кандидатами в президенты. Модернизация России — обучение нас выбору. Умение сравнивать — это современно. Чем больше конкуренции во всех областях, тем больше у страны шансов. А монархия, если она такая, как в Швеции, ничему не мешает. Королевская семья — это единственные граждане Швеции, которые не имеют права даже голосовать.

Правда и справедливость

— Человек не жаждет правды. Человек жаждет справедливости. Причем, он жаждет ее так, как он ее понимает. То есть каждый жаждет своей справедливости. Мы создаем в медиасреде комфортный мир: друзья, соратники, одномышленники. Как мы дружим в системе жизни живой, так же дружим и в системе интернет-жизни. Но это неправда. Мир на самом деле не таков. Он не состоит только из наших друзей и врагов. Мир состоит из огромного числа людей, которым мы неинтересны.

Татьяна Строганова

Фото Олега Игошина и Татьяны Строгановой