РЕПОРТЁР НОМЕР ОДИН

Это он придумал рубрику «Архив 1418». Просто сосчитал все дни Великой Отечественной войны — 1418 — и вынес в заголовок. Писал в «Вечернем Челябинске» о ветеранах — фронтовиках и тыловиках — всю свою жизнь. Челябинским участникам войны он был хорошо знаком, они его уважали и рассказывали о пережитом откровенно, доверительно. Казалось, что и он всех знал, какую фамилию не назовёшь, Саша тут же вспоминал, какой-нибудь интересный факт военной биографии фронтовика. Память на людей, на любопытные детали у него была великолепная.

Бесконечно жаль, что вот уже два десятилетия его нет рядом с нами. Александр Иванович Ляпустин — самый талантливый и известный «вечерошник», ушёл из жизни в расцвете сил. Особенно остро переживается эта потеря в день Великой Победы.

Он был журналистом с божьей искрой, лучшим репортёром, каких знала земля Уральская. Чего стоит только его публицистический цикл «Солдатские вдовы», удостоенный премии Союза журналистов СССР в 1988 году! Эта премия, далеко не единственная у него, но самая почётная для профессионала, была итогом его работы в «Вечёрке».

Он всё делал на правах друга — без назойливых советов и излишних поучений ведущего. Работать рядом с ним — уже было огромной школой. Собираясь вместе, первые «вечеркинцы» неизменно вспоминают Сашу Ляпустина — веселого, остроумного коллегу, фонтанирующего творческими идеями. И каждый раз появляется виноватая мысль, что мы в своё время не оценили, не поняли этого человека, не раскрыли до конца секретов его огромного мастерства, причин необычайного взлёта и падений мальчишки-недокормыша военного лихолетья из российской деревенской глубинки. Вдова легендарного журналиста Людмила Ляпустина согласилась рассказать о том, как наш коллега работал, чем жил дома. Рассказ этот светлый и пронзительный, в каких-то деталях и фактах оказался шоковым…

Челябинский Гиляровский

Людмила Яковлевна встретила наготове. Спокойная, не суетливая, она доставала одну за другой папки-файлы с вырезками Сашиных публикаций («Вот сняла копии, газеты желтеют в прямом смысле слова»), альбомы с фотографиями, копии писем тоже в файлах, его общую тетрадь с темами намеченных публикаций о представителях разных профессий — мечтал выпустить книгу, заметки, записные книжки с набросками, стихами. Все это хранится бережно, с любовью и уважением, аккуратно оформленное. Как и его стол в кабинете с его портативной пишущей машинкой, его ручками, карандашами, его часами, его табуреткой («На стуле не любил работать»).

— Скажи, — спрашиваю её, — когда он работал? В редакции за машинкой его было трудно застать. Разве что оперативную заметку в дыму сигареты напишет. Но каждое утро в папке у машинисток новый материал от него лежит, каждый день Ляпустин в газетном номере, да не с одним репортажем.

— Он много работал. Он работал всегда, каждую минуту. Работа у него была на первом, втором и третьем месте. А жили мы всегда тесно и кучно. В последние годы в этой квартире нас семеро обитало: его мама, сын Игорь с женой и сыном, дочь и мы с Сашей. Поэтому моя самая большая помощь ему была — рано лечь спать и других угомонить. В полночь у Саши начиналась работа. Это было его любимое время суток. За час-полтора он начисто с первого раза, без черновиков и помарок записывал всё, что за день было уложено в его голове и выстроено абзац за абзацем. Когда он седлал табуретку за столом, материал уже был мысленно готов и заучен. Такая система работы у него завелась со времён службы на Тихоокеанском флоте. Ведь он служил срочную и учился заочно в Дальневосточном университете на факультете журналистики. Да ещё писал в газету «Боевая вахта». И стихи каждый день писал. Очень хорошие. И я, и он знали в этом толк. А ещё каждый день письмо мне, а то и два. А сколько читал! Начальство это не одобряло и поблажек не давало. Днём, как и у всех, служба с шести утра до отбоя. А на всё остальное — время после полуночи. Все мысли, идеи, удачные сложившиеся строчки до этого часа носил в голове. И никогда не жаловался Саша на усталость ни тогда, ни потом.

— Ты провожала его в армию служить?

— Нет, служить его провожал Миасский горком комсомола, куда Саша пришёл работать с железной дороги. А мы с ним познакомились во Владивостоке случайно, благодаря его и моим университетским друзьям. Я жила на озере Ханка, в маленьком городке Камень Рыболов — Саше очень нравилось это название. Между сессиями и очень редкими встречами писали друг другу письма, особенно Саша. Роман в письмах… Он всегда оставался для меня тем чистым, романтичным, преданным парнем, оптимистом, настоящим мужчиной, умеющим найти выход из трудной ситуации, очень сильным человеком. Он мог в считанные часы, за день организовать праздник вселенского масштаба. Какую свадьбу он устроил Игорю за неделю! Семья для него — это святое. В ней он был трезвым, любящим и любимым отцом и мужем.

— Когда Саша работал в «Вечерке», его знал весь город, и он знал лично, кажется, всех. Со всеми находил язык, ему везде были рады. Откуда только репортажи он не делал! Он был челябинским Гиляровским.

— Он был бы рад этой оценке. Гиляровский — его идеал. Он стремился быть похожим на него, считал репортером высочайшего класса. Знаешь, как Саша над «Солдатскими вдовами» работал? Я тогда взяла у себя в институте горящие путевки в Среднюю Азию за шестьдесят рублей. Он грелся на камнях, валялся на песке и беспрерывно читал Гиляровского и Кольцова. Он всегда их читал, когда думал над каким-то важным материалом. Эти книги у нас были зачитаны просто до лохмотьев. Но в отпуске тогда он ни строчки не написал, только читал, да в небо смотрел. А домой приехали, Саша за несколько ночей все выдал на бумаге. Несмотря на его чрезмерное общение, он был очень собранным человеком с феноменальной памятью и творческим зарядом.

— Его креативность очень ценил первый редактор «Вечёрки» Михаил Петрович Аношкин. Саша был его правой рукой.

— Они мыслили одинаково, загорались друг от друга, увлекали других.

— «Вечёрка» много потеряла, когда Саша ушёл в собкоры «Труда». Даже те, кто его не принимал, болезненно отреагировали на это. Почему он это сделал? Обиделся?

— Он был в какой-то степени оскорблён, хотя дома этой темы не касался. Аношкин ведь не скрывал, что считает Сашу, своего зама, преемником на редакторском поприще. Когда ему исполнилось шестьдесят, сказал Саше: «Вот подожди немного, доделаю кое-что и к концу года займёшь мой кабинет». А сам через полгода так неожиданно ушёл из жизни. А партия редактором предпочла видеть другого. Саша ушёл с болью. Он «Вечёрку» считал своей газетой, главной газетой в жизни, читал её до последних дней, следил за нею, гордился вашими успехами.

— И ни строчки больше в неё не написал, хотя некоторые собкоры других центральных газет сотрудничали с «ВЧ».

-Он был решительным человеком: ушел — отрезал. И виду не показывал, переживая. А вскоре, как понял, так и сказал, что собкоры своим газетам не нужны, главное, чтоб строчки выдавали. Я видела, что с такой пустяковой для него нагрузкой, ему стало скучно, не так захватывающе, накатано.

Месседжи Ляпустина

— А это что? — замечаю я в руках у Людмилы маленькие пронумерованные карточки с краткими записями. — Цитатник какой-то…

— Это Сашины заметки-зарубки, мысли его об информационных жанрах, репортёрстве. Он их брал с собой, когда выступал где-нибудь перед молодыми журналистами. Эти мысли повторяются и в его записных книжках, как послания кому-то зачем-то.

«Заметка — можно не быть на месте, можно по телефону заметить, зарегистрировать факт

Репортаж — обязательно быть (Их репорто — я вижу, я передаю), читатель не видел, его надо посвятить.

Отчет — самый скучный. Интересен содержанием события. Обязательно быть.

Интервью — был другой, он рассказывает. Или репортер был, но лучше оценит тот.

1) Как сделать заметку? Правило первое: 7W- квинтиллиан — что, где, когда, зачем, почему…

Правило второе: принцип построения — усеченная пирамида.

Правило третье: точность и правда.

2) Репортаж. Важны обстоятельства, читатель их не видел.

3) Отчет — детали, характер события. Прямой и флюсовый отчет.

4) Интервью — управляемая беседа. Подготовка нужна к нему. А мы губим жанр, бездумно пишем, что скажут. Люблю перечитывать дядю Гиляя. Среди прочего он пишет о репортерах, их соперничестве, о курьезах даже. О репортерстве. Многое из его книг — репортажи, которые интересны и сегодня. Потому что это кусочки той жизни.

11. А в жизни? Сегодня информация по-прежнему золушка? «Дайте на подверстку. У меня «дырка» на полосе — дайте что-нибудь. И дается что-нибудь, а не то, что надо.

12. Застой и информация. Только «ура!». Только «одобрям!». И была она на одну колодку. Все событие: кто, сколько процентов, кто догоняет?

Мы у себя в «Вечерке» гораздо раньше стали задавать и вопрос «Почему?».

15. Вот здесь и самая пора вспомнить Ленина. Это он сформулировал программу отделов информации, репортеров газет: политическая агитация фактами!

22. Перестройка открыла шлюзы для информации, но вода поднимает и мутный ил… В перестройку социальная направленность информации. Что для человека? Что человеку? Социальная позиция информации — это ее наступательность.

36. Информация — это накопление фактов и мысли. Недаром говорят: он информированный человек. Он благодаря этому мыслит! Вот наша задача.

38. Репортер — посредник между событием и читателем.

39. Порой заметку написать труднее, чем статью. Я сам не мог этого, начинал с крупных и долго пришлось учиться. Потому я считаю, что в отделе информации должны работать самые опытные журналисты.

40. Я хочу, чтобы вашим девизом стали слова Гиляровского: «Мне посчастливилось: я был в центре урагана».

Длинные дни в июне

— Как он уходил?

— В одиночестве. Ему — оптимисту по природе — не хватало общения. Весь июнь 1994-го — тополиный пух, духота. У нас в семье много событий — день рождения у внука Димки, у дочери Лены, у меня. Саша всех поздравлял, подарил мне ведро ромашек, по его просьбе невестка привезла их ему в палату. Я хоть и приходила к нему каждый день, но ненадолго: у Лены маленький Андрейка, я после работы возилась с пелёнками, помогала. Саша просил привезти к нему то кого-нибудь из «Вечёрки», то знакомых — в июне он уже не выходил из больницы, но знал, что у всех полно забот.

(Он вырвался, кажется, в конце мая, приехал в «Вечёрку», заходил ко мне, на костылях, весёлый, худой и обросший. Сел в углу, сказал, что зашёл просто посмотреть. Поговорили, потом встал: «Дай я тебя обниму, — он часто называл меня девичьей фамилией, под которой я пришла в газету, — вдруг больше не увижу». «Не говори ерунды», — махнула на него рукой. Он в тот день побывал почти во всех кабинетах «Вечёрки», на всех посмотрел. Попрощался — Л. В.).

30 июня в день рождения его матери, солдатской вдовы Евдокии Семеновны, Людмила Яковлевна шла к мужу с радостной новостью: с завтрашнего дня у неё начинается отпуск, и она сможет бывать у него подольше. Зашла в палату, а его нет…

— Почти через год я разыскала медбрата — пятикурсника, что дежурил тогда. Он мне сказал, что Саша, отослав на два часа из палаты своего соседа, вытащил жизнеобеспечивающую трубку. Он не мог больше так жить. Он всегда был сильным, и все решения принимал сам.

А еще Людмила Ляпустина рассказала, что когда Александру Ивановичу сделали в марте операцию (а, по сути, операция уже не требовалась, её как таковой и не было) он проснулся после наркоза с ясными детскими глазами и сказал, что теперь он поправится, и они отметят в августе 30-летие свадьбы, соберут родню, обязательно съездят куда-нибудь отдохнуть. А потом он… Потом он пойдет проситься хоть кем обратно в «Вечёрку».

Людмила ВИШНЯ

P.S. У Александра Ляпустина хорошие наследники. Жена Люся работает все в той же библиотеке ЧГМА. Сын Игорь — известный фотограф, создал свой сайт Bestfoto74.ru, где есть страница, посвящённая отцу. Дочь Лена, как и отец, талантлива во многом: хорошо рисует, пишет стихи, такая же оптимистка. Внук Дима занимается графическим дизайном журналов. Внучат у Саши четверо: два мальчика и две девочки. Младшая из них — Александра И. Ляпустина — большой философ.

А редакция «Вечернего Челябинска» расположена теперь на улице Красноармейской, где в соседнем доме № 109 жил до конца дней первый её репортёр Саша Ляпустин.